Одним из итогов 2007 года, который не получил освещения в оценках журналистов и экспертов, стала эвтаназия политики в России. Это стало заметно после декабрьских выборов, когда одни политики отошли «в мир иной», а других пустили в Думу по разнарядке. И, особенно, после озвучивания «кремлевскими ходоками» фамилии преемника — когда власть дала понять, что должности передаются либо по назначению, либо по наследству. Нет, конечно, как борьба за обладание властью политика осталась и не может исчезнуть до тех пор, пока есть ресурсы, которые можно контролировать. Но как публичное явление, выраженное в открытой и честной конкуренции людей, идей, целей и программ развития, политика сошла на нет, уступив место более привычной для нашего политического сословия «схватке бульдогов под ковром».  

Один из лукавых идеологических приемов сегодняшнего дня — сравнение «стабильных 2000-х» с «проклятыми 90-ми годами». Использование этого приема позволяет разделаться с отдельными политиками, которые якобы несут ответственность за ужасы девяностых годов. В реальности борьба между политическими группировками не является идеологическим противостоянием «вчерашних» и «сегодняшних». Просто семибанкирщину 1990-х сменила семихолопщина 2000-х. Кто из бывших гармонично вписался в холопщину — того не трогают.  

Наступивший год, следуя простейшей логике, должен стать годом определения для политических структур и персонажей — как жить в будущем. И не только на федеральном уровне, но и на местах, в частности — в Нижегородской области. Должна произойти перегруппировка сил и властных ресурсов. Что не завершено в прошлом, должно быть завершено: должны быть заложены фундаменты, по крайней мере, на обозримое будущее.  

Многие нижегородские эксперты — открыто и в кулуарах — обсуждают смерть политики в регионе. С одной стороны, процесс общефедеральный, а с другой, специфично местный. Политические элиты 1990-х и 2000-х — где пролегает линия разлома и кто за этой линией остался: мнения экспертов и обозревателей «Новой» в Нижнем»  

Большинство населения России — так называемые «рядовые обыватели» — давно утратило интерес к политике (если он вообще когда-то был). А вот в узкой прослойке всевозможных возбуждающихся и политически озабоченных на протяжении нескольких последних лет стала необычайно модной тема «Совок возвращается».  

Всюду знают, что самый короткий месяц в году — недомерок-февраль. Справедливо это для любых краев мира, кроме России. Русский январь и того короче — по факту насчитывает он дней пятнадцать, следующих за двухнедельным провалом в общенациональной памяти. Этот локальный хронопарадокс, наблюдающийся на одной шестой земной суши, называется у нас «Новый Год», а с реабилитацией церковности — и «Рождественские каникулы».  

Василий Розанов когда-то писал, что большое кирпичное здание не становится университетом только потому, что на него повесили табличку с надписью «Университет» и открыли прием студентов. Точно так же и большое количество полок, уставленных детективами, дамскими романами, пособиями по бухучету и высокоутонченными творениями какого-нибудь Мураками, не превращается автоматически в книжный магазин.  

Недавнее обращение в СМИ руководителя нижегородской экологической организации «Дронт» Асхата Каюмова, публично опровергнувшего выводы своих зарубежных коллег из Blacksmith Institute в отношении экологической ситуации в Дзержинске, можно было бы в терминах конца тридцатых годов трактовать как «покаяние» и «отмежевание» от коллег по цеху, попавших в «черный список» власти. Безусловно, более жесткие рамки, в которые государство поставило в последнее время общественные организации, свободы «зеленым» не добавляют. Но дело не в страхе или отсутствии свободы. Меняются условия методов достижения собственных целей.